У каждого следователя есть архив. У Багрышева он — не в папках, а в голове. Но этот архив начал разрушаться. И в «Оперативной памяти» именно это становится делом номер один. Не преступник, а мозг, который больше не служит. Не улика, а воспоминание, которое ведёт в тупик. Он путает не только улики, но и сны с реальностью. И сам становится объектом наблюдения — тихого, сочувственного, непрошеного.

Соломатин учится не как стажёр, а как человек, который каждый день проверяет границу между доверием и правдой. Он не даёт Багрышеву забыться. Но и не давит. Он рядом. Просто рядом. И этого достаточно, чтобы старый следователь мог ещё день быть собой. Хотя бы внешне. Хотя бы до конца смены. Потому что внутри — всё уже по-другому.